Убить Рыльского!

Большая железная дверь открылась. Раздался крик: встать! Фоя встала. Яркий свет ослепил ей глаза. Фоя невольно зажмурилась. Вдруг услышала знакомый голос:

— Здравствуй, Люда!

Фоя открыла глаза и невольно ахнула. Перед ней стоял сам полковник Медведь.

— Ну что, узнала? — Медведь улыбался.

— Так точно, товарищ полковник.

Медведь действительно мало изменился. Такой же высокий, широкоплечий, сильный. Говорил тихим, чуть глуховатым голосом. Такое же правильное лицо, улыбчивые глаза, волевой подбородок. Его глаза внимательно рассматривали собеседника, как будто хотели проникнуть в его душу. Фоя знала, что от этих глаз нельзя ничего утаить. Они всё видели насквозь и от них просто невозможно было ничего скрыть.

— Садись, Люда, — мягко сказал Медведь. — Знаешь, что я всегда ценил тебя, очень сожалел, когда тебя оставили в Киеве и ты не партизанила со мной.

— Спасибо, Дмитрий Николаевич.

— Ты проделала огромную работу, —Медведь сделал паузу. — Я бы с удовольствием представил тебя к ордену! Кстати, прими мои соболезнование и за сестры. Она погибла от рук немев?

— Да.

— В группе кроме наших товарищей были и те, которые искренне верили в бред про Самостииную Украйну! Напиши про них более подробно.

— Уже написала.

— Среди них была твоя подруга Таня Даниленко?

— Да. Благодаря неё бандервцы мне поверили. У Тани было много родственников среди эмигрантов.

— Среди них был Михайло Козак, он же Смок?

— Да.

— Смок офицер службы безопасности ОУН. Как же он поверил тебе?

— Мне помогла Таня. Благодаря ей мы со Смоком сдружились. Потом это переросло в интимную связь.

И Смок ничего не заподозрил?

— Я призналась, что являюсь комсомолкой и у него на глазах сожгла свой комсомольский билет. Смок пришёл в восторг. Потом была ночь, яркая, страстная. Это притупило бдительность Смока.

— Что ты делала по его приказу?

— Организовала сеть конспиративных квартир в Киеве. Здесь останавливались члены ОУН, те, которые прибыли из Западной Украйны. Мы всех брали на заметку, а собранную информацию передавали в СД.

— И СД их арестовывало?

Фоя

— Не сразу. Их брали в дали от моей квартиры, так что банеровцы ни о чём не догадывались. Я была вне подозрений.

— У тебя останавливался известный бандеровец Дмитро Мирон, он же Орлик. Его немцы не смогли взять, почему?

— Я сообщила немцам про Орлика. Он оказал сопротивление и во время перестрелки был убит.

— Кто тебе об этом сказал?

Мой непосредственный начальник в СД штурмбанфюрер Ханке.

— Где Таня?

— Не знаю. Как только наши подошли к Киеву, она покинула город, хотела пробраться на Волынь и присоединиться к бандам УПА.

— Ты почему осталась в Киеве?

— Меня оставили для подпольной роботы.

— Кто рекомендовал тою кандидатуру?

— Таня. Ведь мы были с ней подругами. А поддержал её Смок.

>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>

Даниленко внимательно выслушал рапорт Медведя. Когда полковник закончил, задумчиво произнёс:

— Свежо предание, да верится с трудом.

— Вы ей не верите? — тихо спросил Медведь.

— Я верю только фактам. А в т.н. «подполье» во время войны происходили удивительные вещи.

— Например?

— Руководитель подполья Выговский был нашим товарищем. СБ ОУН его раскрыла и ликвидировала.

— Думаете, это результат предательства?

— Конечно! Имя предателя до сих пор неизвестно.

— Думаете, что предатель Фоя?

— Это не исключено.

— У вас ещё есть факты?

— Да. Наример, до сих пор не знаем, где находится новый руководтль Киевской ОУН Захаржевский, кто предупредил Орлика, где Таня Даниленко. А главное, что в Киевской ОУН завелась «крыса» и пока её не исключим, операцию нельзя начинать.

— По-вашему, предатель это Фоя?

—  Она работала хорошо, даже блестяще, а это вызывает подозрение.

— Что же делать?

— Фою надо подвергнуть самому жёсткому допросу! Если виновна, то выложит всё; если нет, то это окончательно подтвердит, что она настоящий советский патриот и с ней можно будет работать.

Карин-Даниленко

>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>

Фою перевели в другую камеру. Здесь было теснее и чище. Фою поразила та тишина, которая царила здесь.

Открылась дверь. В камеру вошёл маленький, невзрачный человек. Сразу бросались в глаза его пухлые щёки, солидное пузо и маленькое, толстое тело. Фоя сразу поняла, что это её новый следователь.

— Здравствуйте, гражданка Фоя, —произнёс он своим детским голосом. —Меня зовут Андрей Гуйдар. Отныне я буду вести ваше дело.

— Я арестована?

— Есть подозрение, что вы провокатор.

— Это лож! — вскочила Фоя.

— Сидеть! — следователь ударил её по лицу.

Фоя упала. Из носа потекла кровь. Люда заплакала. Её никогда не били. Когда-то в детстве мама безжалостно отхлёстывала её по щекам, но это было давно. 

Следователь хлопнул в ладоши. В комнату вошёл человек в военной форме. Он схвтил Фою за волосы, поднял. Люда закричала. Ей показалось, что с головы сдирают кожу. Следователь улыбнулся и обнажил свои гнилые зубы.

— Ну что, будем говорить? — почти ласково спросил следователь.

— Что вы от меня хотите? — Люда плакала.  — За что меня ударили?

Гуйдар не отетил. Он молча кивнул солдату. Тот короко отчеканил: есть! и вышел из комнаты. Потом два рослых солдата внесли коляску. В ней сидел каой-то. У него руки и ноги были крепко связаны, а на лице был животный страх.

— Абдула! —Закричал следователь.

В комнату вошёл низкорослый, чёрный как таракан человек. В руке он держал маленькую аптечку. По знаку Гуйдара он раскрыл её и достал щипцы.

— Итак, гражданка Фоя, говорить будем?

Потрясённая Люда молчала. Она не сводила глаз с человека с щипцами.

— Начинай! — тихо сказал Гуйдар.

Абдула медленно подошёл. Минута и щипцы сдавили грудь человека в коляске. Человек закричал. Потрясённая Люда молчала и смотрела та эту пытку. Аблула же спокойно продолжал работать. Человек в коляске орал во всю глотку:

— А-А –А!

— Остановите его! — Гуйдар вскочил, — ведь это ужасно! Люда, признайтесь во всём! Неужели у вас нет сердца?

Фоя сидела неподвижно. Её глаза были широко раскрыты. Она не могла двигаться, не могла говорить.

— А-А-А! — Орал пленный.

— Остановите его! Это невозможно терпеть! — Кричал Гуйдар. —Люда, остановите этот ужас! Признайтесь, что вы работали на СД. Умоляю вас, Люда!

Фоя попыталась встать, но у нё подкосились ноги. Секунда и тело Люды рухнуло на пол. Гуйдар посмотрел на Абдулу:

— Она жива?

— Жива, — подтвердил палач, — у неё только обморок.

Ника Тевзадзе

Доктор истории, член союза писателей Грузии.

Продолжение следует