Убить Рыльского! (Продолжение)

 

 

Мюнхен, 1946 год

Мудрик пришёл неожиданно. Бандера молча указал на кресло. Мудрик сел, молча достал из кармана платок и вытер лицо. Он явно выглядел усталым.

— Есть новости? — Спросил Бандера.

— Да. Магнолия успешно перешла кордон и находится на территории СССР, в частности на Волыни.

— Она сама сообщила об этом?

— С Украины пришла радиограмма! Смок сообщает, что Магнолия уже приступила к выполнению задания.

— Вы уверенны, что это не игра?

— Радиограмму прислал радист Бурлака! Я знаю его почерк. Это он. Хотя, кто его знает! Почерк радиста можно изучить.

— Проверка возможна?

— Пока да! Хотя очень затруднительно! Со временем будет ещё труднее.

— Почему?

— Мир уже разделился на два враждебных лагеря. Один просоветский, второй проамериканский. Между ними противоречие нарастает. 

— Война возможна?

— Не думаю, —Мудрик задумался. —На Западе этого никто не хочет. Они готовы во всём уступить Москве! Так что Сталин добьётся всего, чего захочет.

— Так уж и всего?

— Посудите сами: всю восточную Европу охватил огонь партизанской войны! Румыния, Болгария, Польша, Хорватия, Венгрия! Запад всего этого не замечает! Партизанам помогать никто не желает! Сталин уже установил просоветские режимы во всех странах восточной Европы. Скоро их заменит строгая коммунистическая диктатура!

— И Запад всё это проглотит?

— В целом, да! Я не исключаю, что в ряде регионов будет кризис. В Европе это может быть Берлин, на востоке Корея или Китай! Может ли это перерасти в новую войну? — Мудрик замолчал. — Европа устала от войны. Лидером свободного мира стала Америка! Пойдут ли они на конфронтацию с Россией? Не знаю...

Мудрик замолчал. Молчал и Бандера.

.>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>

Киев, 1946 г.

Медведь и Фоя вышли из госпиталя. На улице было тихо. Было ещё рано и людей было мало. Медведь и Фоя направились к автомобилю. У руля сидел плечистый человек в штатском. Медведь устроился рядом, Фоя –сзади. Машина тронулась.

Они выехали на окраину Киева. Машина остановилась у большого деревянного дома с высоким забором. Глаза у Люды заблестели:

— Товарищ Медведь, это ваша дача?

— Нет, это секретный объект. 

— Живут же чекисты, —засмеялась Фоя.

Медведь обнял её и поцеловал в губы.

>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>

Они лежали рябом. Фоя положила голову на плечи Медведя.

— Люда, Людмила! Красивое имя…

— Простите, Дмитрий Николаевич...

— Зачем так официально? Меня зовут Митя. Давай на ты! Неудобно говорить вы человеку, с которым спишь.

— Скажи, Митя, ты любишь свою жену?

— Да, очень.

Медведь привстал на кровати.

— Мы познакомились в 1937-ом. Время было тяжёлое. Арестовали моего брата. Меня исключили из партии. Я ждал ареста с минуты на минуту. В этот момент я и познакомился с Таней. Получилось так, что она первая призналась в любви.

— Обычно это делают мужчины!

— Я не мог этого сделать, ибо ждал ареста. Она заметила, что я сдерживаюсь и сама призналась мне в любви. Я ответил, что это невозможно, ибо меня исключили из партии и, наверное, арестуют. Таня была непреклонна. 

— Тогда тем более мы должны пожениться! — сказала она и мы поженились.

— Интересная история! — Люда задумалась. — Как же ты избежал расстрела?

— Таня посоветовала написать Ежову и попросить о встрече. Я так и сделал, но мне даже не ответили. Тогда я написал Ежову второе письмо. Я писал, что меня, почётного чекиста и члена партии, незаконно преследуют и я вынужден объявить голодовку на Курском вокзале, возле памятника Сталину. После этого Ежов меня принял, выслушал и сказал, что меня восстановят в партии. Так и случилось.

— И тебя не арестовали?

— Нет, но из Харькова перевели в Сибирь начальником лагеря. Последним местом моей службы стал заполярный Норильск. Там я тоже был начальником лагеря.

— Жена последовала за тобой?

— Да. В 1939 году меня отправили на пенсию. Я и Таня приехали в Москву. Некоторое время жили у её родственников, потом под Москвой купили маленькую дачу.

— А твой брат оставался в заключении?

— Он умер в лагере в 1943 году.

На мгновение в комнате воцарилась тишина.

— Когда же тебя восстановили в органах? — спросила Фоя.

— В 1941 году, после нападения Гитлера на нашу страну, меня восстановили, но с понижением в должности. Командовал партизанским отрядом сначала на Брянщине, потом под Ровно. С войны вернулся с полковничьими погонами и званием героя Советского Союза. После войны меня направили на службу в Киев.

— А где Таня?

— В Москве. Там мы купили дом в Кунцево. Таня родила мне сына, которого назвали Виктором. Ему сейчас стукнул год.

— Скажи, ты до сих пор любишь Таню?

— Да. А ты любила Смока? — неожиданно спросил Медведь.

— Нет. 

— И, тем не менее, спала с ним?

— Да. Потому что это мне было выгодно.

— Со мной то же поэтому спишь?

— Конечно.

— Так ты никогда никого не любила?

— Что? — рассмеялась Люда. — Любовь? А что это такое?

Медведь молчал.

— Чем ближе знаешь людей, тем больше нравятся животные, — Люда смеялась. — Человек это грязь, доносы! Люди мусор! Я хочу выжить среди этой дряни! Жить не в коммуналке, а в отдельной квартире, иметь машину, дачу! Я хочу жить и ничего больше! Если для этого понадобиться быть любовницей Смока, я им стану! Понадобиться лечь к тебе в постель, лягу!

Фоя замолчала. Молчал и Медведь.

>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>

Люда вернулась домой под утро. Мать при виде дочери запричитала. Отец гневно взглянул на неё и кинул на пол пачку денег.

— Что это такое? 

— Борцы за самостийную Украину нуждаются и в деньгах! — Люда подняла пачку. — Вы что тато, рылись в моих вещах?

— Ты никакая не патриотка а обыкновенная шлюха! — закричал отец. — Сначала пистолет, затем деньги! Ты что, связана с криминалом?

— Я связана с бандеровцами.

— Вот, пойду в НКВД и рассажу про тебя всё! — закричал Адам Фоя. — Они в миг разоблачат тебя!

— То есть, донесёте на меня?

— Мой долг как лояльного советского гражданина, сообщить властям, что моя дочь враг народа, — Адам Фоя ударил кулаком по столу. —Я сейчас же...

— Прощайте, тату, — спокойно сказала Люда.

Она засунула пачку денег в карман и вышла из квартиры.

>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>

Ту ночь Люда провела у подруги. На второй день её вызвал Медведь.

— Скажи, что происходит? Зачем отца с ума сводишь?

— Он действительно поверил, что я бандеровка, —рассмеялась Люда.

— Не понимаю, что здесь смешного! — Медведь покачал головой.

— Раз родной отец поверил, что я бандеровка, значит хорошо работаю, — Люда смеялась.

— Вчера твой отец явился к нам и сказал, что ты связна с врагами народа, — Медведь сделал паузу. —Ещё он добавил, что к ним вчера приходила Нина Калуженко.

— Что? — У Люды глаза полезли на лоб, — Нина же мертва!

— Как знать, как знать! —Медведь покачал головой.

>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>

Бес закончил доклад. Захаржевский закрыл глаза и развалился в кресле.

— Не нравится мне эта Фоя, — тихо сказал Бес.

— Почему? — Захаржевский откровенно нервничал.

— Она ушла из дому и сняла квартиру в Боярке, — Бесс сделал паузу. —Откуда у неё деньги?

— Ведь она работает!

— И на нищенскую советскую зарплату сняла квартиру? — Бесс усмехнулся. — Дудки!

— А ты как считаешь? — Устало спросил Захаржевский.

— Фоя провокатор.

— Я был с ней на Волыни, —возразил Захаржевский, — и видел её под пулями! — Захаржевский покачал головой. — Она сделана из железа и стали!

— На днях из Волыни приедет человек и передаст компромат на Фою.

— Что за человек?

— Друже подолянка.

— Ты связался в Волынским центром без моего ведома?

— Простите, друже провидник, но у меня не было иного выхода. Улик, изобличающих Фою, слишком много.

— Хорошо! Встречай эту Подолянку, а потом оба ко мне! 

— Слушаюсь, друже проводник!

— Я сам с ней поговорю, конечно, в твоём присутствии! — тихо сказал Захаржевский. 

Ника Тевзадзе

Доктор исторических наук, член союза писателей Грузии

Продолжение следует