Мой друг Георгий Гонгадзе (продолжение)

Прощание с Гэбистом

Гия и Александр Александрович ушли. Я повернулся к Назаренко:

— Может ляжем спать? Я устал после сегодняшнего.

—  Я тоже, — вздохнул Назаренко. — Как хорошо, что я завтра уезжаю!

— А я послезавтра! Честно говоря, соскучился по Тбилиси!

— Прошу вас, не надо!

— В чём дело?

— Если б вы сказали, что соскучились по маме, я бы поверил! Но по Тбилиси? Мать вы действительно любите, но к родным местам совершенно не привязаны! Правду сказал Александр Александрович: из вас такой же националист, как из меня балерина!

— Может хватит? Я ведь и рассердиться могу!

—  Ладно, молчу! — примирительно сказал Назаренко.  — Напоследок скажу вам главное: вы не удивляетесь, что вам дают возможность спокойно ездить по городам союза, писать в газетах и т. д.?

— Нет.

— Почему?

— Потому, что Союз разваливается! Некому проводить репрессии!

— Это вы загнули! — Назаренко сделал паузу. — Да, Горбачёв и его клика обречены, но Союз? В своё время Гитлер не сумел разбить СССР, так что из сегодняшней ситуации выкарабкаемся!

— Посмотрим!

— Чего смотреть? Армия в наших руках, — КГБ тоже! Они скажут последнее слово!

— Блажен, кто верует! — Я улыбнулся.

— Смеётся тот, кто смеётся последним! — В голосе Назаренко опять послышалась угроза. Вы можете прибить меня, ибо вы моложе и сильнее, но что вы сделаете против целой системы? Именно мы опора державы!

— Опору срубить можно.

— Вы никогда не задавались вопросом, почему вам дают возможность разъезжать по- городам страны, выступать на митингах, писать в газетах и т.д.?

— Потому, что ваша система прогнила и уже не может защищаться! — Отвечаю резко.

— Существует и другой ответ: нам выгодно то, что вы делаете.

— Что-оо?

У меня от удивления глаза полезли на лоб. Я хотел спокойно улыбнуться, но это почему-то не получилось.

— Да, на данном этапе нам выгодна активизация в стране экстремистских элементов! — продолжал Назаренко. —  Это ускорит установление в стране порядка. Понятно?

— Не совсем.

— Ладно, ляжем спать! А вы подумайте о моих словах, авось поймёте!

КГБ

>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>

Я всю ночь не спал. Слова Назаренко не выходили из головы. Несмотря на это, утром я проснулся в половине седьмого. Как обычно умылся, потом сделал асану и остановился 

— Давай передохну, — Подумал невольно.

Большим усилием воли я взял себя в руки и сделал асану до конца. Это успокоило. Я продолжил утреннюю тренировку, сделал махи, потом ката. В это время проснулся и мой сосед.

— Тренируетесь?

Я знал, что Назаренко не должен заметить моё настроение, поэтому улыбнулся, дабы казаться весёлым и беззаботным.

— Конечно! — Ответил я бодро.

Назаренко встал, умылся, надел пижаму. Мы сели завтракать.

— Что ж, воля у вас действительно есть, — Тихо сказал Назаренко. — Это, плюс храбрость, энергия, упорство, любовь к маме ваши пожалуй единственные кавказские качества! За это вас уважаю!

— А за остальное?

Назаренко не ответил, быстро оделся и посмотрел на часы:

— До свидания, Нико, а лучше всего, прощайте!

Я ничего не ответил.

>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>

Назаренко вышел из номера. Я же сидел на кровати, думал свою думу.

— Одно он правильно сказал, прощайте! Для Назаренко действительно было бы лучше, если бы мы не встретились!

Через несколько минут я позвонил Гие. Он несказанно обрадовался моему звонку.

— Ника живой, чёрт возьми! Где сейчас находишься?

— В гостинице.

— Так забирай свои манатки и дуй ко мне!

— Хорошо.

— Приходи сейчас же!

—  Бегу.

Я собрал свои вещи и вышел из номера. Горничная, как только увидела меня, спросила:

— Уезжаете?

— Да.

Слава богу!

Перед тем как покинуть гостиницу, я сдал ключи дежурной. Она тоже была рада, что уезжаю.

Георгий Гонгадзе

До свидания, Львов!

Гия встретил меня радостно. Ещё на пороге обнял и стал целовать как родного.

— Ника! Живой! 

Он завёл меня в холл. За столом сидела уже немолодая, но миловидная женщина. Увидев меня она улыбнулась:

— Вы Нико?

Она, как и все украинцы, назвала меня Нико.

— Да. 

— Георгий рассказывал про вас, — Женщина улыбалась. — Ну как там с гэбистами, всё обошлось?

— Да, спасибо.

— Знакомься, это наша хозяйка пани Миросья, — Гия галантно представил женщину. — Я рассказал ей всё.

— Поэтому мы болели за вас! — Пани Миросья улыбалась. — Честно говоря, я боялась: ведь с КГБ шутки плохи. Вы молодец, Нико! Я в восторге от вас!

В это время в дверь позвонили. Гия встал и открыл. Через минуту в комнату вошли Марьяна и какая-то девушка. В ней я узнал Виолетту.

— Нико живой! — радостно воскликнула Марьяна. — Ой, я так рада, так рада!

— Спасибо, Марьяна.

— Я тоже рада за тебя, Нико! — Виолетта протянула мне руку. — Кстати, Георгий передал мне твою статью. В редакции она понравилась. Я обязательно вышлю гонорар.

— Главное, что статья понравилась! — улыбнулся я.

Виолетта села. Она улыбалась:

— Ты, Нико, оказывается хорошо знаешь историю Болгарии, — Виолетта улыбалась. 

— Нико всё знает! — Гордо произнёс Гия. — Он будущий академик!

— Нико, девочки тебя любят? — неожиданно спросила Виолетта.

— Честно говоря, не очень, — ответил я.

— Почему?

— В Грузии к мужчинам предъявляют завышенные требования, — вставил Гия.  — Нико их не удовлетворяет.

— Какие же требования? — Не унималась Виолетта.

— По Грузинским понятиям мужчина должен разбираться в винах, любить застолье, знать как вести себя с начальством, — ответил Гия. — Ника всего этого не знает!

— Вот дуры — Рассмеялась Виолетта. — Они просто не знают ему цену!

— А теперь, дорогие гости, прошу всех к столу! — Пани Миросья захлопала в ладоши. — Нико, прошу, садитесь!

— Спасибо, — ответил я.

— Сегодня мы встречаем старый новый год! — Марьяна смеялась. –Моя мама очень хочет, чтобы ты был с нами.

— Хорошо, буду.

— Мы будем, — поправил Гия.

— Мама даже в церковь ходила и молила бога о твоём спасении. — Марьяна смеялась. — Как хорошо, что ты жив-здоров!

Стол быстро накрыли. Марьяна налила всем шампанское. Пани Миросья подняла бокал:

— За вас, Нико!

— Спасибо, пани Миросья, но может сначала выпьем за Георгия? — Робко спросил я.  — Он до конца поддержал меня в этой ситуации.

— Ладно, — великодушно согласился Гия. — Только и ты должен выпить!

За столом захохотали. Я поднял бокал и встал. Георгий тоже поднялся.

— Друг познаётся в беде, — Начал я. — Георгий поддержал меня в эти нелёгкие минуты! Даже наши непрошенные гости были потрясены. Один из них, так и сказал: Георгий поддержал товарища! Его поступок бесспорно благородный, но не целесообразный, то есть не выгодный для него!

— Так и сказал? — у Марьяны дрожал голос.

— Да! Потом добавил, что Георгий поступил нецелесообразно, то есть не выгодно для себя! На это Гия ответил: такую чушь я никогда не пойму! Вот какой у тебя муж, Марьяна!

Я на мгновение замолчал. Марьяна глядела на Гию с любовью и гордостью.

— Так что, давайте выпьем за Георгия, который предпочёл дружбу личной выгоде! За тебя, Гия! Желаю, чтобы ты никогда не поступал целесообразно!

За столом зааплодировали. Я поднёс ко рту стакан, залпом выпил шампанское и тут же разразился кашлем.

— Да, он действительно не пьёт! — воскликнула Виолетта.

— А ты как думала? — Захохотала Марьяна.

— Нико будет идеальным мужем для любой женщины! — Виолетта вновь посмотрела на меня. — Кажется я уже влюбилась!

Все захохотали. Громче всех смеялся Гия. Он протянул мне бутерброд. Я жадно откусил. Постепенно полегчало.

В первые в жизни я получил от застолья удовольствие. Наверное потому, что рядом сидели мой друг Георгий и его жена. Приятно было сидеть рядом с такой красивой девушкой, как Виолетта. Гия посмотрел на меня и подмигнул:

— Виолетта тоже увлекается историей!

— Нет, литературой, — Улыбнулась Виолетта.

— Какой? — спросил я робко, — Английской, Американской, Французской или Итальянской?

— Украинской! — улыбнулась Виолетта.

— К сожалению, я хорошо знаю только новую украинскую литературу, — Ответил сдержанно.

— Почему только новую?

— Потому, что тогда творили такие титаны как Шевченко, Франко, Леся Украинка, Коцюбинский.

— Не только они! — С лица Виолетты исчезла улыбка. — Что ты имеешь против Панаса Мирного, или Нечуя-Левицкого?

— Ничего, но они писатели местного значения, а Шевченко, Франко, Леся Украинка или Коцюбинский титаны мирового уровня! Их спокойно можно поставить рядом с Гёте, Шиллером, или Гюго.

— Вот какой у меня друг! — гордо произнёс Гия и похлопал меня по плечу.

Виолетта молчала. Она внимательно смотрела на меня и на Гию.

— Шевченко и Иван Франко заложили основу учению, которое сегодня называется Украинским Национализмом, — продолжал я. — Окончательно теорию национализма разработал Дмитро Донцов, но основу заложил Тарас Шевченко. Иван Франко развил это учение. Именно благодаря ему на западе и востоке Украины возникло единое национальное самосознание.

— А я думал, что этому способствовал Андрей Шептитский, — тихо сказала Виолетта.

— Шептитский конечно выдающийся религиозный деятель, — ответил я. — Но он не был одинок. Не меньше сделали такие религиозные деятели, как Липкивский, Огиенко, Мстислав.

Разговор принял интеллектуальный характер. К моему удивлению, Георгий прекрасно разбирался в религиозной проблематике Украины. Он всё знал о процессе СВУ и разгроме Украинской Автокефальной Церкви. Когда я заметил, что СВУ не существовало, он ответил:

— Конечно, подпольной организации, которая якобы готовила восстание, не было, но существовала национальная элита. Она могла в подходящий момент возглавить народное сопротивление. Сталин уничтожил эту элиту!

— Согласен.

— Процесс СВУ был своеобразным подготовительным этапом для массовых чисток. — Гия отпил шампанское. — Здесь проявился почерк Сталина. Уничтожить интеллигенцию, а затем и тех, кто организовал этот процесс.

— Правильно! — кивнул я. — Ведь были уничтожены и председатель суда Михайлик, общественный обвинитель Любченко, писатель Слисаренко. Как говорят, мавр сделал своё дело, мавр может уйти!

— Слисаренко был талантливым писателем, — Заметила Виолетта.

— Конечно, но он пошёл на поводу у большевиков! В этом была его трагедия! Большевики его использовали и убили!

— Нико, ты прекрасно знаешь нашу литературу! — Виолетта смеялась.

Потом разговор перешёл на первое украинское возрождение. Здесь Гия опять меня удивил. Оказалось, что он прекрасно разбирается во всех перипетиях первого украинского возрождения 1917-33 годов.

— К сожалению и сегодня находятся исследователи, которые связывают первое украинское возрождение с большевистской политикой украинизации, — Горячо произнёс Гия. — Это ошибка. Украинское возрождение началось с создания Центральной рады. Потом была первая Российско-Украинская война, немецкая оккупация, первая Украинская революция, когда свергли гетмана Скоропадского и прогнали немцев. — Гия сделал паузу. — Именно тогда Украина получила вождя нации Симона Петлюру. К сожалению, Петлюра это понял лишь в 1919 году, когда Украина уже находилась в огненном кольце врагов.

— Конечно! — согласился я. В отличие от гетмана Скоропадского, Грушевского или Винниченко, Петлюра боролся до конца, поэтому его убили.

— Сегодня многие уважают гетмана Скоропадского, — тихо сказала Виолетта. —  И где-то они правы! Программа гетмана была более реалистичной, чем программа Петлюры!

— Программа да, — ответил Гия.  — Но Скоропадский согласился, чтобы Украина вошла в состав России! Этого нельзя простить!

— Георгий говорит правду! — Кивнул я. — Именно Симон Петлюра сделал многое для украинского возрождения. Это было движение такой силы, что даже большевики были вынуждены пойти на компромисс. Так началась так называемая украинизация.

— Именно благодаря украинизации расцвела украинская культура, — продолжил Гия. — У нас появились гении: Тычина и Маланюк в поэзии, Винниченко и Хвылевой в прозе, Кулиш в драматургии, Довженко в кинорежиссуре, Курбас в театральной режиссуре, Бойчук в живописи.

— Погоди, погоди! — Виолетта подняла руку. — Тычина был большевиком, а Маланюк петлюровцем. Разве можно их ставить на одну доску?

— Во-первых, молодой Тычина поддерживал УНР, — возразил Гия. — Во-вторых, Тычина и Маланюк служили украинской культуре. Так что, их надо рассматривать как единое целое! Пора отказаться от идеологических ярлыков типа петлюровец, махновец, большевик и т.д. Украинскую литературу надо рассматривать как единое целое. 

— Поднимаю руки, — смеялась Виолетта.

Дискуссия подошла к концу, ибо пришла пора прощаться.

Георгий Гонгадзе

>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>

Cтарый новый год встречали в доме Марьяны. Её мать расцеловала меня как родного.

— Нико! Живой! Мы так переживали за тебя!

— Нико молодец! —  Гия прервал тёщу. — Что правда, то правда!

— Спасибо! — Я невольно начал заикаться. — Без Гии трудно было бы выстоять! Он не бросил меня и все эти дни находился рядом со мной.

— Он тебе помогал? — вмешался брат Марьяны Юра.

— Сам факт, что в такие минуты рядом с тобой кто-то есть, уже подмога! — ответил я

Гия покраснел как красная девица. Я обратился к его матери:

Спасибо вам, пани Леся! Хорошего сына воспитали!

>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>

На следующий день мне надо было уезжать. Гия проводил меня в аэропорт.

— Счастливого полёта! — Гия протянул руку. — Скоро и я приеду в Тбилиси.

Львовские приключения сблизили нас и мне было жаль расставаться с Гией.

— Спасибо тебе за всё, — тихо сказал я.  — Когда приедешь?

— Пока не знаю! — Гия сделал паузу. — Перед отъездом обязательно сообщу!

— Хорошо!

Гия кашлянул и посмотрел на меня.

— Ты хотел что-то спросить?

— Да нет…

— Хорошо, угадаю сам. — Гия хитро улыбнулся. — Ты хотел бы узнать, что я думаю о твоих отношениях с Лесей, так?

— Как ты догадался? — Я был изумлён.

— Более того, догадываюсь, как и когда закончатся ваши отношения.

Я побледнел.

— Слушаю.

— Сейчас я не готов ответить на этот вопрос, — Гия задумался. — Вот приеду в Тбилиси и поговорим подробно на эту тему! Счастливого полёта!

Мы обнялись.

Ника Тевзадзе

Доктор исторических наук, член союза писателей Грузии

Продолжение следует